Продолжаем публикацию очерка о знаменитом советском боксере и тренере Густаве Александровиче Кирштейне из дневников советского и российского спортсмена и тренера по боксу и кикбоксингу Марка Ионовича Мельцера.
Часть I
Часть II
Часть III
Итак Караганда. В тулупчике, заимствованном у отца своего приятеля Кости Беккера и кепочке Густав бегает по школам, шахтам, предприятиям и набирает учеников сразу в три секции по боксу — в горный техникум, в ремесленное училище и школу №1. Вести занятия в трех местах разбросанного между шахтами и заводами города, перемещаясь по городу на своих двоих, вникать в судьбы каждого из своих непростых учеников и к каждому искать особый подход, вести постоянную пропагандистскую работу и при этом тренироваться самому — все это отнимало все силы и все время, позволяло весьма скудно кормить семью — жену Галю, ее сына от первого брака Володю и крошечную Герду, родившуюся в 1947 году.
В то время они жили в переоборудованной под жилье хоккейной раздевалке с железной печью, кроватью сооруженной из снятой с петель двери, уложенной на кирпичи. Вова спал на лавке, а Герда — в жестяном корыте… Было очень холодно. Уголь брали на шахте, а саксаул, который служил для растопки, покупали на рынке. Было очень трудно, но в те времена трудно жила, вернее выживала, поднималась из руин вся страна.
Бешеная круговерть помогала Густаву чувствовать себя полноценным, нужным человеком, хотя он все чаще и чаще задумывался о тяжких превратностях собственной судьбы.
— Сидим как-то с Костей в вокзальном ресторанчике, — рассказывал мне Густав Александрович. — Смотрим друг на друга: «Ну и жизнь, говорю, абсолютное дерьмо.
— Да, — соглашается Костя. — Даже бабы ни одной симпатичной.
— Давай выпьем что ли?
— Давай, — выпили.
— Слушай, а вот та, у окна — ничего! Давай за нее выпьем.
— Давай.
— Слушай, а вон у двери две тоже вроде симпатичные. Давай и за них.
— Давай.
— Слушай, да смотри сколько народу хорошего вокруг. И вообще жизнь ничего!
Ну конечно же это была шутка. Горькая шутка, объясняющая наше российское пьянство.
Физические трудности и постоянная занятость несколько сглаживали огромный душевный дискомфорт умного, интеллектуального, начитанного человека, вынужденного чувствовать себя спецпереселенцем — человеком III сорта.
Впрочем выживать, занимаясь любимым делом, имея семью и относительно свободно перемещаясь в рамках, позволенных спецпереселенцу, после испытаний лагеря было уже нетрудно.
Послевоенная Караганда — шахтерский пролетарский город, уважала сильных и умелых бойцов. Поэтому желающих заниматься было больше, чем могли вместить 3 секции. Небольшие спортзалы школы, училища и техникума были переполнены во время тренировок Густава.
Он тренировал и тренировался сам. Множество его воспитанников входило в категорию «трудных» подростков. Авторитет Густава Кирштейна был для них непререкаем еще и потому, что он без напряжения мог расправиться с любым уличным громилой. И мальчишки мечтали быть такими же сильными, ловкими и красивыми.
Для этого нужно было трудиться, не пить, не курить, успевать в учебе и на работе. Многие обязаны Густаву успехами в спорте, но гораздо больше людей вспоминает великого педагога — Густава Кирштейна, вырвавшего их из подворотен.
Регулярно в кинотеатре «Октябрь» проводились «открытые ринги», где бывало до 60 поединков в день. Густаву помогали Константин Беккер и Николай Карасев, работавшие тренерами под его руководством.
Однажды, в 1946 году, на стадионе «Динамо» Густав со своим учеником, тяжеловесом Николаем Грачевым провели матч за звание абсолютного чемпиона Карагандинской области. Победил Густав.
В марте 1947 года впервые карагандинские боксеры заявили о себе, проведя два матча с боксерами Алма-Аты со счетом 3:4 и 4:3 — ничья. Летом того же года Николай Макарцев выигрывает 9 боев на чемпионате республики (по системе с двумя поражениями) и становится чемпионом. Стал чемпионом в легком весе и сам Кирштейн. Юношеская команда Караганды завоевала I место в республике, что послужило причиной перевода его в столицу Алма-Ату.
В августе туда переехала и семья. Жили на стадионе Динамо, в полуподвальном помещении, где раньше хранились лыжи. Потом сняли комнату на окраине Алма-Аты, на «Линиях». Густав не прекращал выступления на ринге до 37 лет. Он дважды был чемпионом Казахстана и чемпионом Средней Азии.
С 1948 по 1955 годы Густав является тренером сборной команды Казахстана. Команда под его руководством побеждает на всех спартакиадах республик Средней Азии.
Успехам казахского бокса способствовала острое соперничество трех школ: Кирштейна, Шокыра Бультекулы и Давлет-Керея Муллаева.
На всесоюзном ринге делают первые шаги, а затем и добиваются успехов братья Владимир и Виктор Каримовы, Минигарей Хайрутдинов, Иосиф Гильдин, Владимир Лопатников, А. Шафранов.
Особое место в советском боксе принадлежит воспитаннику Кирштейна, блестящему специалисту бокса Николаю Николаевичу Ли, возглавлявшему впоследствии многие годы казахскую, затем украинскую сборные, долгие годы работавшему с российской командой и сборной СССР, работавшему с первыми профессионалами в СССР.
Продолжение следует…
Предыдущие публикации:
М.И. Мельцер: О настоящем бойце, о тренерах и великом тренере
М.И. Мельцер: Оксана Васильева против Олеси Граф, 16.04.2005
М.И. Мельцер: Густав Александрович Кирштейн (часть I)
М.И. Мельцер: Густав Александрович Кирштейн (часть II)
М.И. Мельцер: Густав Александрович Кирштейн (часть III)
